Дружная Магия

Мой лирический герой
Михаил Мазель Quot Нити Дорог Qu

Мой лирический герой сам не свой,
неполадки у него с головой.
Бродит ночью он один по Москве,
не желая поддаваться тоске.

Наплевать ему на грязь и мороз.
Не привык он никогда вешать нос.
Враз осушит залпом чая стакан
и душевно улыбнётся он вам.

Мой лирический герой - он такой:
парень добрый и весёлый - простой.
Он лукаво так прищурит глазок,
вам черкнёт он пару ласковых строк.

Про любовь и про дружбу навек,
про суровый, но радостный век,
про любовные песни в ночи.
Так уж вышло, ворчи не ворчи.

Мой лирический герой - он такой:
парень добрый и весёлый - простой.
И лукаво так, сощурив глазок,
вам на память он черкнёт пару строк.

Апрель, 1991


Случайный билет
Михаил Мазель

Вечер, полумрак, Москва, на дворе - капель.
Выходной, весна, тоска - март или апрель.
Касса, переход, метро, спекулянт, билет.
Что сегодня там дают: фарс или балет?

Гардероб, фойе, толпа, мрамор, яркий свет,
билетёрша, зеркала, туалет, буфет,
лестница, ковёр, цветы, парочки, смешки,
фотографии, буклет, шорохи, шажки.

Неожиданный звонок, суета сует.
Что сегодня нам дадут: фарс или балет?
Постепенно гаснет свет, затихает скрип.
Зала взгляд в один момент к сцене вдруг прилип.

А реальность, что вокруг, растворилась вдруг.
И возник из тишины новый мир и звук.

Октябрь, 1994



Памяти З. Е. Гердта
Михаил Мазель

Рубато

Куда ты опять уходишь?
Не все ли теперь равно.
Не все ли равно где бродишь,
По тропкам, по строчкам, в кино.

Куда ты спешишь все время?
Ты хоть на часок тормозни...
Сгорают в камине поленья,
Нас грея в морозные дни.

Спешишь ты успеть быть всюду,
Мгновенья даря любовь.
Ты веришь, что я не забуду?
Я знаю - вернешься ты вновь.

Спешишь ты снова куда-то,
Во тьму, где не видно ни зги,
А дождик выводит рубато,
По лужам рисуя круги.

21 ноября 1996 г.



                Шагал.

Мы вместе с тобою летели по небу,
Как будто слетели с картины Шагала.
Смешались в сознаньи былое  и небыль,
И полночь незримо за нами шагала.

Мы вместе с тобою летели, обнявшись,
И шпили церквей проплывали под нами,
А звезды смеялись о чем-то вчерашнем,
И хлопало время мгновений дверями.

И скрипки звучали далеко и нежно,
И было немного тревожно и грустно,
И города профиль - прекрасно небрежный
Растаял в тумана движеньи искусном.

А ветер нас гнал за поля за рекою,
И мчалась навстречу нам леса громада,
И я любовался тобою такою
И думал, что большего мне и не надо.

Когда мы вернулись - ты быстро уснула,
Прижавшись ко мне и обнявшись с гитарой,
А постер Шагала, приставленный к стулу,
Глядел на меня пролетающей парой.

17 июня 1997 года


     Ода Интернету

Друзья, товарищи, собратья!
Гуляки в нитях Интернета.
В паучьи, кто, попал объятья
На всех материках планеты -
Я призываю вас к общенью,
Я призываю вас к ответу.
Оставьте только сообщенье
Или спросите вы совета,
И кто-нибудь тогда ответит,
И кто-нибудь тогда сошлется,
С обратной стороны планеты,
Быть может, кто-то улыбнется.
А кто-то пожелает счастья,
А кто-то вашу PAGE покинет,
А кто-то с вами в одночасье
В GUESTBOOK свой MESSAGE закинет.

Хотите вы найти невесту
Иль предложить свои услуги -
Пожалуйста, всем хватит места,
Ткут паутину WEB-ы - слуги.

Приветствую, Мой посетитель,
И ты туда же... в Паутину?
Коль что не так-тогда простите,
Без задней вышло то причины.
Я рад гостям и рад советом,
И рад намылиться к вам в гости.
Ну а пока - я шлю привет вам.
До встречи всем на новом HOST-е!

9 апреля 1997 года

О снах и о волнах.

   Хоть чуть-чуть
   Михаил Мазель
       «Будто Бог нажал клавиши…»
        А. Макаревич «Памяти Галича»


Время слушать Галича и плакать.
Время уезжать и возвращаться.
Ветер шебуршит щетиной злаков,
говорит: "Допей! Пора прощаться.”
Убраны давно поля озимых.
Паровоз заждался под парами.
Ты не знал, что стал легко ранимым,
вдруг проникнув в смысл слова "прямо”?

Время слушать Галича и ехать,
сознавая избранность маршрута,
заблуждаясь в том, что всё не к спеху,
глядя в синий купол парашюта.
Он опять надулся над домами,
над тревогой, шпалами, над полем.
Кто на нём спускается?.. Мы с вами:
с неба по вагонам и не более…

Если только,.. вслушиваясь, думать.
Боже мой! Зачем ты даришь взрослость?
Дно вагона делается трюмом.
Облака сжимаются в торосы.
Зябкость превращается в молитву.
"Хоть чуть-чуть дозволь мне верить в цепкость
вереницы дней, секущих бритвой.
Всё чего достиг - в цветную щепку.”

У пророков нет иной заботы
как не выбирать иной дороги.
Что это растет опять по борту?
В этой "сделке” пункты не о торге.
Под крылом земля, моря и… песня
хоть чуть-чуть латает наши души.
Если осознать – то боль уместна.
Парашют раскрыт, и время слушать.

Время слушать Галича и помнить,
как лились дожди на Землю пеплом.
Помнить треск в углах забытых комнат.
Помнить, как печаль твоя окрепла.
Помнить то, как Б-г коснулся клавиш.
Как на мост мы поднялись не в ногу…
Я собьюсь, а ты меня поправишь.
Для начала это очень много.

16-18 сентября 2013 года

Винтик

Михаил Мазель
                     Ане Д.


В моём сердце октябрь
                только это не осень.
В моём сердце дожди
                не из боли и слёз.
Я рисую снега
                и ваяю торосы.
И опять я согласен
                отчебучить курьёз.

Те дождинки на стёклах
                продолженьем веснушек,
как песчинки на амфорах
                битых надежд.
Листья трогают спины
                чуть касаясь макушек.
И не слышно дрожанья
                чуть заплаканных вежд.

И, влюбляясь в незнанье,
                и, сродняясь с тревогой,
поправляю я чёлку,
                чуть касаясь стекла.
Эта боль-недотрога
                ляжет в сердце дорогой.
Этот винтик магнитен,
                и рука затекла.

Это просто октябрь…
                Остальное – непросто.
Слой за слоем снимаю,
                молча щурясь в ответ.
Этот винтик сверкает,
                будто шарик в напёрстке,
и участок раскопок
                не похож на кювет.

Это просто октябрь.
                Это просто касанье.
Это просто находки
                в мёрзлом грунте удач.
Я опять улыбаюсь
                чуть седыми усами,
а октябрь утекает,
                прожурча: «не судачь»!

16 сентября 2013 года

Избегнутая нищета
Михаил Мазель
                                Николаю Литвинову


Снова здравствуй… дружок.
     Разреши рассказать тебе сказку,
пусть ты малость подрос
     и давно позабыл про меня.
Не сердись, что напомнил,
     невольно вогнав тебя в краску.
Я совсем без упрёка.
     Нет… Я не сказал "ппроменял”.

Снова здравствуй. А знаешь,
     я так и храню твои письма
и рисунки. Не уж то забыл
     как любил рисовать?
Ты не понял. Я не о себе:
     мне не нужно брависсимо.
И не хмурься.
     Я дольше не стану тебя прессовать.

Я лишь сказочник –
     старый рассказчик; совсем не волшебник.
Я был счастлив когда
     ты меня чудодеем считал.
Но не я воздвигаю дворцы
     из опилок и щебня.
Я – дарю людям детство.
     Меня – не пугает тщета.

Ты обиделся? Ты говоришь,
     что меня ты не слушал?
Ну, допустим, не слушал по радио.
     Всё может быть.
Но пластинки?..
     Ребёнок не станет считать сказки чушью.
Эх… Не морщи свой лоб.
     Не хочу я тревогу трубить.

Я смирюсь
     с тем, что имя моё испарилось с конвертов.
Я смирюсь даже с тем,
     что ты имя моё никогда не читал.
Снова здравствуй, мой друг.
     Будь здоров и… попутного ветра.
Помни сказки. Ведь с ними душе
     не грозит нищета.

 5 сентября 2013 года


Пешком до Проксимы
Михаил Мазель
Пешком до Проксимы
          (Благими сомненьями)


Планету нельзя разглядеть в телескоп.
Планеты скрываются в сложном расчёте.
С далёких галактик снимая соскоб
мы слышим вопрос. Вы зачем нас влечёте?

Благими сомненьями движим поток
в бесплодных попытках расслышать. Приятель!
Расчёт изначально бывает жесток.
Реальность – загадочное мероприятье.

Надежды питают: хоть стар ты, хоть млад.
Хаббл, видевший вечность, не выдал деталей
по сфере земной. Не приняв постулат
расходимся, скрыв, что давно подустали.

Так в чём же загвоздка? Меж "я” и "меня”?
Не веря, по цифрам, в слепую удачу,
бесплотно мечтая сиё изменять,
беспечно себя и других озадачив.

На фото, заснятом в обычных лучах,
мы – вроде галактик: лишь видимо рядом,
и три миллиарда парсеков кричат,
но крик затихает в созвездье Плеяды.

До Проксимы (пишут) рукою подать:
два – три триллиона минут на машине.
Я лучше пешком (на своих), господа,
к доступным уму и сознанью вершинам.

А то, что не вижу лицо между лиц
и сам почему-то доселе невидим?..
Я не собираю свой мир из крупиц.
Не стоит в расчёты коситься в обиде.

Планету нельзя разглядеть в телескоп.
Летят Персеиды, желанья пугая.
Благими сомненьями выстроен столп,
но я с пьедестала себя низлагаю

 26 августа 2013 года



Длинный план
Михаил Мазель
                 Марлену Хуциеву

Звуки проезжающих машин.
Треск незатихающих шагов.
Ветер безыдейно ворошит
волосы… Смешал и был таков.

Он – непостижимо молодой.
Миг – вселенная, а вечность – не труха.
Но в его руке её ладонь.
Музыка пугающе легка.

Город беспристрастен к тем двоим,
(чей проход ему лишь длинный план)
притворясь, что в ночи растворим,
что не враг, не шут, не горлопан.

И те двое медленно идут.
Как же мимолётен счастья всплеск.
Город, отведя от них беду,
напускает нежности в бурлеск.

Длинный план коротких вечеров.
Длинный план крушений и надежд.
Из-под рук искусных гончаров
выдвигается безвременья кортеж.

Утро чехардой радийных волн
требует… нет – просит: (уловим
свист троллейбусов) слезами послевойн.
Всякий раз из разных половин.

План вернётся к тем двоим (опять
ускользая) не дождавшись. Нет.
Просто время спать и время… вспять
смоет… Город, ночь, они… Квинтет?

Но в его руке – её. Пока.
Только улица не вдоль, а поперёк.
И туман. И нет машин. Сарказм
этот пятый лично приберёг?

Вслед глядят с афиш герои книг,
фильмов, выдающихся картин.
Длинный план. Намёк на некий миг.
Длинный план. Проход и… серпантин.

 июль - 20 августа 2013 года


Воздушность
Михаил Мазель
Воздушность
(Цепочка превращений)

                   Алексею Рыбникову


Дай Б-г тебе
                 опять
                        подняться
                                     к небесам;
ступнями босыми
                        со сна
                                травы коснуться;
побольше воздуха басам;
подольше шороха лесам;
горам – лощин.
Уж если быть -
                 так быть светлей и горячей;
мысль ошарашивать воздушностью конструкций;
смеяться звонко, как ручей;
бояться вычурных речей,
а не
     морщин.

Дай Б-г тебе себя познать
                                      и взволновать…
Вновь волноваться от желанья удивляться.
Не застелив сейчас кровать,
бежать мечту короновать
средь ивняка.
Не стыдно плакать от желания не врать.
Не стыдно планы скрыть
                                    пока…
                                         от домочадцев:
что развернулись флюгера
и всё-равно придётся рвать…
Наверняка.

Дай Б-г тебе сейчас остаться на Земле.
Сейчас,
         когда твой звездолёт исчез с экранов,
когда бессмысленно сомлеть,
когда приходится смелеть:
ведь цель
             ясна.
Теперь смешаются надежда, боль и соль.
Теперь в ушах ты
                         чаще станешь
                                            слышать "рано”,
и говорить себе "изволь”,
но снова встанет сквозь контроль
вдали
        сосна.

Дай Б-г тебе теперь найти свою любовь;
побольше новых нужных встреч и возвращений.
Не сожалей, не сквернословь.
Знай, что ты "тот”, а не "любой”,
что ты –
         ездок.
Ты пожелал
                и сам
                       мечту короновал.
Ты обещал
                и встал
                         в цепочку превращений.
Обосновал и взволновал,
но "что” бы
               ты
                  не узнавал –
храни росток.  

 18 августа 2013 года

В сравнении
Михаил Мазель
                             Г. Л.

Когда целый мир от бессилья болеет,
и сосны рыдают дождинками игл,
ты страждешь сбежать от тоски и елея
и в тайне коришь, что уже не постиг
науки спасенья; не помнил ошибок,
а только пытался нести, что неброско,
а то, что всё тело в пометках ушибов,
так это не важно, в досаде наброска.
Неважно, что тихо, беззвучно, спонтанно,
но, видимо, нужно, раз сосны всё плачут.
И ветер вдруг вступит с руладой гортанной
о том, что последний концерт не проплачен.

Там шрамы оврагов и гнёзда воронок
наполнятся небом, дожди вспоминая.
Органы, очнувшись, лишатся заслонок,
и звуки с дождями сплетутся, сминая
тоску и елей и сосновые иглы,
и мир обернут, как в спасительный кокон,
в листву, из которой уже не воздвигла
дворцы осень, павшая в мир, экивоком
в досаде наброска. Ты страждешь и бьёшся,
как нота; подхватишь, фиксируя миг,
последний кленовый, воткнув в небо брошью
над миром больным, что в сравненьи велик.

 12 августа 2013 года


Мимолётное
Михаил Мазель
Можно верить
                    и
                      можно не верить.
Можно жить и можно служить.
Можно быть человеком и зверем.
Можно строить себе стеллажи.
Можно знать назубок все вопросы.
Можно спать,
                    отведав ответ.
Можно в голод раздать крохи проса.
Можно ночью поддерживать свет.
Можно в праздник не тратить шутихи.
Можно, клич услышав,
                                привстать.
Можно делать всё точно и тихо.
Можно быть…
                Но сперва - нужно стать.

 10 августа 2013 года



Корабль Тесея
Михаил Мазель
Стремится щель Коринфского Канала
сквозь скалы, словно время, напрямик.
Мы, возвращаясь будто с карнавала,
примерим заблуждения парик.
И чёрный дым далёких сухогрузов
качнётся гордым парусом…
                                  Не вдруг
догадка чайкою метнётся.
                                   Заскорузлый
свод неба станет гибок и упруг.

Прикажет капитан подать сигналы:
"Смените чёрный парус тэчека”.
Иллюзия…
           Мы
              время не догнали
и не предупредили смельчака.
Мы опоздали. Хрупкая фигурка
метнулась стать названьем этих вод.
И снег пошёл…
                Опала штукатурка
и стал переливаться небосвод.

Суда проходят очень аккуратно,
зажатые канала шириной.
Сменялся цвет небес неоднократно.
Решим ли мы, что Мир теперь иной?
Иные мы проходим сквозь декады.
Крик чайки ли опять нас взволновал?
Века со стен слетели камнепадом,
но вновь объявлен где-то карнавал.

 9 августа 2013 года


Воин, едущий дорогой солнца
Михаил Мазель
         самому польскому индейцу
                            Сат-Оку


Не отнять, не прибавить,
жизнь прожить на коне.
Нет забавней забавы:
укрепленье корней.
Ветер в длинные перья
заглянул налету…
Он спросил: Где теперь я?
Промолчал Маниту.

Кто ты, всадник-скиталец?
Ты куда держишь путь?
Облизнул ветер палец
и шепнул: Не забудь
кто ты. Кто… и откуда,
воин. Перья расправь!..
Век тревожного гуда
сердцем гордым потрафь.

Потерялся давно ты
в наших шумных мирах.
Но вопросов длинноты
рассыпаются в прах.
Кто же ты и откуда,
воин с чистой душой?
Недоступный для флуда,
молчаливый, большой.

Спорят ветры, и ветви,
спорят люди, и псы
кто он. Вновь безответно
встали в позу весы.
Акт сомненья неволен
в догорании дня.
В тишине едет воин
гордо перья подняв.

 8 августа 2013 года


Жесть
Михаил Мазель
Я учусь прятать волчий оскал.
Я давно не снимаю рубахи.
Я бужу свои детские страхи,
впрочем, я их и не отпускал.
У меня на загривке есть шерсть,
что бы чувствовать штормы заранее,
что б слова не наполнились бранью,
но слышней была в голосе жесть.

Я вгрызаюсь не в горло, а в звук.
Что мне кровь, если кровь та гнилая.
Всё вокруг снова воет и лает,
но не в этот вгрызаюсь я звук.
И не "быть иль не быть” на клыках,
а ответы набили оскомину.
Каждым утром звучит Anno Domini
и стихает, как гром в облаках.

Я хочу урезонить свой гнев
Но при этом люблю, как клокочет…
Что ни день – всё кончается ночью.
Что ни ночь – всё сгорает в огне.
Подо мною стенают года.
Шерсть моя подымается дыбом.
Убежать бы нам всем от беды бы,
никогда не кричать никогда.

Мочи нет. Я рубаху сорву.
Резко к небу я вытяну шею.
И теперь, если я не замшею,
страх отставив, уже не совру.
То ни шерсть на загривке, а долг.
Я опять ощетинюсь на взлёте.
Шторм утих. Горизонт в позолоте.
Чтобы взмыть, мне не нужен предлог.

 31 июля 2013 года


Изгнание
Михаил Мазель
Он шёл по коридору.
Ему плевали в спину.
Ему кричали в душу,
и хлопали, смеясь.
Мой, Б-г… с каким задором
ему желали сгинуть,
не ведая, что рушат
единственную связь.

А он?... Упал и умер.
И небо потемнело.
И гром гремел с неделю.
И вспенились моря.
Пищали крысы в трюмах
и разом смыло смелых,
что скурвились… на деле,
самих себя чморя.

А море прибывало,
и стали все молиться
(кто слов не знал в помине,
но что-то разумел),
испуганно и вяло
прося богов не злиться…
И буруны над ними
осыпались как мел.

Прошли с тех пор столетья.
В похожих коридорах
сквозь крики, брань, сквозь зуммер,
пищащий с полчаса,
он шёл гонимый плетью
невежества  и вздора.
Потом упал и умер.

А дождь - не начался.

 30 июля 2013 года



Да вроде бы
Михаил Мазель
Да вроде бы

Каждый день он играет одну и ту же мелодию.
Всякий раз по-другому, хотя и строго по нотам.
Он совсем не юродивый добрый небритый "да вроде бы”.
Он длинноты наполнит нам смыслом за наши банкноты.

Нам мерещится многое. Дым поднимается с клавиш.
Мы сюда возвращаемся снова, и снова, и снова.
И тебе непонятно зачем ты глазами буравишь
этой жизни основы ища их в тарелке мясного.

Каждый день он играет и всё наполняется дымом.
Он приходит сюда ближе к ночи в любую погоду.
И по ходу мне хочется сделаться неотделимым
от тебя и от дыма и жить ничему не в угоду.

Он когда-то исчезнет, да - вроде бы всё предсказуемо.
Я тебя потерять так боюсь, что теряю дар речи…
Он играет, не глядя вокруг, но банально связуем мы
это странное нечто, которому трудно перечить.

 28 июля 2013 года


Катарсис
Михаил Мазель
                          Навеяно 6-й симфонией
                          Алексея Рыбникова


Едет конница,
                мчится конница,
и бездоннится
                  тьмой бессонница
и не верится,
               и огромится,
но теперится
                 и стучит.
Тьма сожрала огни.
                  В жаровницах
тьма сочится
                и не бидонится.
Тьма смятением
                     переполнится
очень медленно,
                    как в Тай-Чи.

Так же медленно
                      в танце вычурном
травы вырастут
                    там, где вычернен
лавой снег,
              и наглядно вычерчен,
будто выскреблен –
                         Рубикон.
Очень хочется
                   просто вычеркнуть
все пророчества,
                     следом вычерпать
тьму из воздуха,
                     ставшим взрывчатым,
но… поставлена
                     тьма на кон.

Травы вьются,
                  глаза горгонятся.
Крупы трутся
                  и не попонятся.
Черно-белое море
                         тронется.
Треснет лава,
                  как хрупкий лёд.
Едет конница,
                мчится конница.
Не запомнится -
                   так…  заполнится.
Даже вороны
                 не схоронятся
там, где молнии
                     бьют вразлет.


А тем временем
                    люди спешатся.
Будет воронам
                   кем потешиться:
двум, танцующим
                     (в белом) "грешникам”
предначертано
                    дать ответ.
Вырвут каждому
                      в танце бешенном
сердце… Вспыхнут
                          в руках старейшины
оба… Небо
              покроют трещины…

Только с громом…
                      вернётся свет.

 26 июля 2013 года


Ультразвук
Михаил Мазель
Очень жаль, что я сер и не сведущ: не знаю дельфиньего.
Не поняв, назову ультразвуком признанье… Да, жаль…
Невдомёк мне, что кличут друг дружку дельфины по имени,
но при этом, смотрясь в океан я ищу в нём скрижаль.

Словно в мутной воде, позабывший про краски и запахи
я плыву через город, сверяя движенье на звук.
Окна, звёзды, машины… Фарватер подскажут мне лабухи.
Я парю меж домов, как дельфин меж рыбацких фелюг.

День за днём я ищу. Я мечусь, ожидая. Кори меня.
Если б знал, я б позвал, я б издал ультразвук, но, увы.
Очень сложно искать, то, чего не купить и не выменять,
но я верю в дельфина прыжок, как и в песнь тетивы.

Только ты всё никак не поймёшь мои странные речи.
Я на воду гляжу: рябь стихает, стирая слова.
Бесполезно бросать, есть резон продолжать и перечить.
Я вдруг понял - дельфин мне сказал: ты меня позвала.

 25 июня 2013 года


Негромко
Михаил Мазель
Очень тихо играет гитара,
а вторая с ней спорит негромко.
Облака
         за отарой отара
небоморя взбираются кромкой.

И зачем-то светло мне и больно.
Я зачем-то от этого счастлив.
И дорога длинна да раздольна.
И опять взгляд, что гонит, участлив.

Там всегда есть желание слушать
и, пожалуй, желание вторить.
Я бреду не в бреду небосушей
и, чем дальше, тем кромка просторней.

Лишь бы гнал этот взгляд вездесущий.
Лишь бы гнал он не от,.. а навстречу.
Говорят, что осилит идущий
путь, текущий от печки до речи.

Я иду, и гитара играет
словно вяжет из звуков и света
суть… Рисует детали вторая.
Я иду, замечая предметы.

Облака (за отарой отара)
засыпают, дрейфуя над крышей
Мира. Тихо играет гитара
и другая ей вторит чуть слышно.

 16 июня 2013 года


Беспредел глухоты
Михаил Мазель
Что Вы хотите сказать мне, маэстро Бетховен?
Именно мне, а не двум пролетевшим векам.
Слушая Вас, я пытаюсь отбросить плохое
и удержать на бумаге, что мне по рукам.

Слушаю вновь, и мне видится Ваша фигура:
патлы седые и в грифельной крошке рукав…
Вдарят литавры, как жезлами в Риме авгуры.
Птицы промчатся по небу. Полёт их лукав.

Что же нас ждёт, если мы потеряли так много,
если мы верим (а верим ли) странным богам.
Каждый как будто шагает по нужной дороге.
Птицы скажите зачем вы устроили гам?

Слушаю, силясь понять, в чём величие духа.
Поле становится морем, рассветом – закат.
Может, проблема сокрыта в отсутствии слуха?
Хочется верить: паденье – всего лишь каскад.

Музыка эта самим воплощеньем величия
делает мелкими стаи ошибок и дел.
Не поддаётся разгадке цепочка не птичья,
но ведь нельзя… допускать глухоты беспредел.

Вы победили недуг. Вы пример для потомков.
Слушая Вас и пытаясь бежать от тоски,
я осторожно ступаю на лёд чёрный ломкий
грифельной Вашей, спасительной вечной доски.

 21 мая 2013 года




Угадайка
Михаил Мазель

Этой женщиной обещаны
мне любовь и благодать,
только в городе теперешнем
мне её не угадать.
Не почувствовать, не вычислить.
Чуть садня, мелькают дни.
Моих промахов количество
моим выдумкам сродни.

Обманула? Не доехала?
Заблудилась на пути?
Кабы блажь была с прорехами,
я её бы упустил…
Всё брожу, мечусь по городу.
Всё шепчу, что по плечу.
Не упёртый и не гордый я.
Просто знаю, что хочу.

 5 мая 2013 года


Хранительница Лампы
Михаил Мазель

Хранительница лампы

Окно летело через снег.
За ним тянулись ветки трещин.
За ним дрожали веки женщины.
Я это видел не во сне.
Я слышал пение сквозь стон.
Там под побелкою бурана
бесились белые пираньи,
к окну стремясь со всех сторон,
сжирая время на пути…
Окно мерцало, но не гасло.
Та женщина… хранила масло,
и я не мог ей запретить
грустить и петь, стеля постель,
моргать и ждать, сжимая лампу…
Она… (не я) у края рампы…
Она… (не я) глядит в метель.

 5 мая 2013 года


Нек-ро-ро-мантика
Михаил Мазель
Когда ты сдохнешь (в том… сомненья нет)
твой труп (коль не сожгут) червям даст пищу
там, где коров пасёт старик Менет
(под Мира бренного простёртым пепелищем).
И если был ты парнем хоть куда
(иль худо-бедно просто свойским парнем),
не причинит особого вреда
червяк, проглоченный орлом высокопарным.
А то, и пользу (всё же корм есть корм) -
придаст ему лететь над Миром силы.
И в нарушенье предрешенных норм
парит орёл печально и красиво.
И (якобы случайно) с гордых крыл
роняет он в остатки почвы семя.
Что б Мир сгорел – хватило и искры
одной… Куда сложнее со спасеньем.
                 

                     * * *

Но вот из семени является трава.
Хватило бы орлам кружиться силы.
… Мелькнула с червем в клюве голова.
Выходит, сдох ты не напрасно и красиво?

 9 июня 2013 года


Веер
Михаил Мазель
          "Всё воспринять и снова воплотить”
                                  Макс. Волошин

           Памяти Валеры Гвозда


Человек хотел летать как птица.
И летал. Взмывал и возвращался…
В маковое поле превратится
всё, с чем он в тот день не попрощался.

Строки песен, голоса поэтов,
стопки чёрно-белых фотографий,
облаков, застывшие корветы,
у вершин… в стремлении потрафить.

Доброта не может быть нечестной.
Грусть в сердцах обязана стать светлой.
Маки, маки, маки…  Повсеместно…
Он чуть-чуть не долетел до лета.

Тысяча дорог в полях, как вены.
Полог вечера на Крым его наброшен.
Маки вопрошают в откровении:
"Не у Вас ли он гостит, поэт Волошин?”

Ночь давно пришла… Опять не спится.
Звуки затихают, словно тают.
"Как вы... Стихотворцы? Светописцы?”

Маки ждут. Край полога светает.

 5 июня 2013 года


Эгоизм
Михаил Мазель
Не дай мне, Господи, влюбиться в поэтессу
в очках, с iPod-ом и распущенной косой.
Не обожай её обширных интересов.
Я эгоист. Мне б наготы босой.

Не дай мне, Господи, на ней потом жениться
и бросить, а ведь брошу… Убегу
от диссертации её на сто страниц. Я
чувство к женщине тогда не сберегу.

Не дай мне, Господи, столкнуться с ней в Париже
однажды восемь – десять лет спустя,
и переспать, так… на ходу. Не говори же,
не отвечай… Ну, подари мне сей пустяк.

Убереги (от телеграммы об аборте,
о диссертации, о том, что я подлец.
Любимый). Надо же… Да… сам испортил.
Я сам испортил твой чертёж, Творец.

Ну, раз такое дело, дай мне помнить,
как я тогда украл её очки.
Ты мне присни под утро её комнату
и сжатые в бессилье кулачки.

Дай разглядеть, как щурясь близоруко
она глядит куда-то мне не вслед.
Поверь… не ревновал её к наукам
я… Только тушевался дико пред

серьёзностью, дотошностью, взросленьем
и старостью в невянущем лице.
Мой Боже, а ведь я поныне пленник.
Молю оставь, сними с меня прицел.

Ведь будь она чуть проще и земнее,
я сам бы каждый день писал стихи
(без диссертаций), в страхе каменея,
боясь прочесть ей вслух… Как мы глухи!

О, нет! Не сожалею и не каюсь.
Господь, зачем я вижу тот отель?
Подслеповатая, о мебель спотыкаясь,
она садится плача на постель.

Зачем потом, достав из чемодана
очки другие, блузку и iPod
всё пишет? Пишет… Если бы романы:
статьи в журналы… Я стираю пот.

 31 мая 2013 года


Без стресса
Михаил Мазель
Большого нет ума сказать, что все мы черви
безмозглые и мёртвые к тому же.
Клеймо – клеймом, а там над нами вечер и
закат теряет цвет весьма натужно.

Когда бы ум был – было бы веселье
на пару румбов вправо в ритме румбы:
присели, встали, прыгнули, присели…
Устали. Встали рядом… с клумбой – тумбы.

Но нет… А потому, назло поэтам
мы оживём в ускоренном прогрессе.
И вот без компаса в протяжном менуэте
продефилируем, незнающие стрессов.

А то… Какие стрессы у безмозглых,
незнающих, не верящих, не пьющих?
О, не дари, ты, мне ночей промозглых,
поэт… Я  - человек! Бывает пуще?

                         * * *
… Бывает? М-да… Большого нет ума
сказать. Сказать подобье слова…
Не потому ли Мир – всегда тюрьма,
что между "ч” и "ч” нам всё лилово?

 28 мая 2013 года


Двойной звук
Михаил Мазель
Он говорит ей: - Я тебя люблю.
И думает "Как… я тебя люблю!”
И эхо отзывается: - Люблю…
Из комнаты: - … Люблю. Люблю. Люблю.

Он думает "Ты у меня одна”.
Ему её улыбка не видна.
И ей его улыбка не видна.
И, как Пьеро, луна в ночи бледна.

Он улыбается и пристально молчит.
О многом очень пристально молчит.
И свет луны в глазах его горчит,
но горечи никто не различит.

А различит внезапно "…будь со мной!”
Услышит и повторит: - Будь со мной…
И в лунный свет шагнет как в свет дневной,
поверив в то, что звук шагов двойной.

 17 мая 2013 года


Мушки. Баллада о клевере
Михаил Мазель
Мушки. //Баллада о клевере//


Учитель сложил аккуратно тетрадки.
Ах, рыжий… Он пальцем потрогал макушку,
и, вынув из папки рисунок, украдкой
на клевер набрызгал чернильные мушки.

* * *

Он дрался со всеми, кто звал её уткой.
Он бил беспощадно наотмашь по лицам.
Но дети те драки держали за шутки,
различий не видя в "дразнить” и "глумиться”

Была она, в общем и целом, дурнушкой:
весьма полновата, ещё хромонога,
но мальчику с кличкою "этот в веснушках”
была она краше красоток от бога.

Учился он плохо. Хотел стать солдатом.
Она ему часто решала задачки,
а он, молча клевер жевал кисловатый,
снося все упреки от милой толстячки.

Их детство пришлось на эпоху свершений.
Им очень хотелось найти себя в жизни.
Пусть дети, но… жили они в предвкушении
поступков, свершаемых без укоризны.

Он звал её нежно и ласково "мушкой”.
Она его – рыжей несносной напастью.
Мальчишки кричали им в спины: "Подружки!”
Он дрался, влекомый не детскою страстью.

В тот день, как всегда, возвращаясь с занятий,
срезая сквозь бор, они вышли к опушке,
когда налетела гроза… и под платьем
открылись ему две большие веснушки.

А после случилось всё то, что случилось.
Он родинку носом ласкал ей под ушком.
Она улыбалась и вдруг отстранилась,
шепнув: "Я боюсь… Там за соснами мушка”

Рукой лишь махнул: "Ну, подумаешь. Будет.
Мошки испугалась…” – и прыгнул вдруг быстро.
Сердечко так бешено билось под грудью,
когда крик и треск оборвал громкий выстрел.

Он вышел с улыбкой: "Связал, кто поверит…
Шпиона!..” – и разом в траву повалился…
А годом позднее поднялся там клевер,
как розовой кровью у сосен пролился.

Качается небо у самых верхушек,
тех мачт, восстающих подобно солдатам.
Вот только не слышно там больше кукушки,
а ведь куковала подолгу когда-то.

* * *

Последний… чуть толстенький рыженький мальчик.
Откуда всё это он видит в рисунке?
Всё пишет. За окнами иволга плачет.
Учитель боится на стол бросить сумку.

 7 мая 2013 года